Теперь, в результате этого внезапного манёвра «востоковцев», блокпост Люца оказался на передовой. Только позавчера я вывозил журналистов из «России-24» на ту сторону моста, и мы катались, хоть и с оглядкой, но достаточно свободно, по той стороне, а сегодня уже – тем, кто находится по эту сторону блокпоста – поднимать голову над бруствером очень не рекомендуется: на той стороне, по данным разведки – работают пять снайперов. Да и «здешняя» лесополоса не так уж безобидна – не только наши разведгруппы уходят по ночам в «зелёнку»… Время от времени «работают» миномёты. Все подходящие к блокпосту машины Люц и его бойцы разворачивают, и предлагают тем, кому нужно, во что бы то ни стало проехать на ту сторону, попытать счастья на других блокпостах, где не так опасно.
 
Подъезжает на такси мужик, лет сорока, в шортах, с рюкзаком и с большой сумкой. Выслушав бойцов ополчения, он отпускает такси, и собирается отправиться дальше пешком. Он родом из Ясиноватой, долго не был дома, работал в Болгарии, и вот, наконец, ему удалось выбраться на родину. «Иди, – говорит ему Люц, – нет проблем, если снайпер не подстрелит – то чуть позже мы тебя кончим». «Это почему же?» – интересуется мужик. «А потому что щас ты нормальный мужик, и я с тобой нормально разговариваю, а если уйдёшь туда – значит, уйдёшь к «украм».» «Я – к «украм»?.. Да с чего это ты взял, что я к «украм» пойду? Я домой иду!» «А с того взял, что как только ты попадёшь к себе домой – у тебя выхода не будет: там – обязательная повальная мобилизация.» Мужик, озадачившись, приседает на корточки, задумывается… «Я же, когда видел это все по телику, в интернете – думал, врут, поверить не мог, что тут, в самом деле такая война…» Посидел ещё... «Где у вас в армию принимают?» «В ополчение, – поправляет Люц. – В центре, у здания областной администрации, там палатка стоит». Мужик встаёт, берет рюкзак и направляется вниз, в город… «Эй, друг, – останавливает его боец, – а сумку?..» «Да зачем она мне теперь… Возьмите себе, там гостинцы всякие…» Ополченец берёт сумку, догоняет мужика. «Если тебе не нужно – там рядом другая палатка стоит, отдашь как гуманитарную помощь».
 
В сопровождении нескольких машин подъезжает катафалк. Они уже пару часов кружат по городу, пытаются выехать, на всех блокпостах их заворачи­вают. А у них – гроб с телом, и их ждут на той стороне: похороны – там, и всё уже готово, и яма вырыта…
 
Появляется маленький отряд ловких, шустрых мужичков в камуфляже – зенитный расчёт. Их командир быстро переговаривается о чем-то с Люцем, они уточняют, кто из наших находится слева от поста, кто справа; затем группа по одному (и все так же быстро), исчезает в зарослях на правом склоне холма, на котором расположен блокпост. Сразу же, за ними, появляется и сама «Зушка» (ЗУ – зенитная установка), точнее, появляется «Камаз», на котором она установлена… Змеёй вильнув по блокпостовской спирали, «Камаз» проскакивает мост и тут же исчезает из поля зрения. Чуть погодя, откуда-то из-под моста, совсем рядом, раздаётся несколько выстрелов зенитки, и ещё чуть позже, на мосту – так же, по одному, и так же бесшумно – вновь появляются ловкие мужички в камуфляже с автоматами. И так же, зелёной змейкой проскакивает – уже в обратном направлении – по мосту и виляет по спирали «Камаз» с красавицей «Зушкой», на мгновение задерживается на мосту, и – исчезает где-то на нашей территории. Мужички в камуфляже бегут к ожидающей их «газели», прыгают в неё и – уезжают… Все происходит так быстро, что я готов уже поверить в то, что мне это померещилось, привиделось от долгого торчания под палящим солнцем на путиловском мосту, если бы… не поднимающийся над аэропортом густой чёрный дым… Да! – «Зушка» не промахнулась, ударила точно, ребята сработали классно.
 
Ещё один автомобиль взлетает на мост и чуть притормаживает, и я сразу понимаю, что это – «моя» машина. В ней сидят два человека в штатском, с автоматами. Водитель намеревается, не останавливаясь, проехать дальше, за блокпост, и никто из бойцов, судя по всему, не собирается его останавливать. Я кладу руку на кобуру и выхожу вперёд, перекрывая автомобилю дорогу. Машина останавливается передо мной, человек, сидящий за рулём, удивлённо на меня смотрит. Из-за автомобиля, с другой стороны, мне отчаянно машет руками Люц: «Пропускай!..» Но – поздно. «Ваши документы!» «А Ваши?» «Я покажу свои. Но сначала – вы. Здесь – блокпост». «Нас здесь знают. Где старший?» «Он рядом. Куда вы направляетесь?» «На ту сторону. Где старший?» «У меня указание Политуправления Штаба – проверять все машины, пытающиеся проехать на ту сторону». Пауза. Автомат человека, сидящего рядом с водителем, подворачивается в мою сторону. Водитель протягивает мне залитое в пластик удостоверение. Я читаю. Все в порядке. Более чем. Ещё раз смотрю печать, подпись. Настроение они мне испортить могут. Без проблем. «Ваши?..» Я показываю свою (ещё «славянскую») «ксиву», подписанную «Первым», Пока водитель пытается понять, какое отношение текст в удостоверении имеет к моему появлению на блокпосту, да к тому же – у него на дороге, «пассажир» разговаривает с кем-то по телефону. До меня долетает: «…Они должны были пройти здесь… Сделаем круг и вернёмся…» «Скажите, – обращаюсь я к «пассажиру», – могу я с вами?..» «Что – «с нами»?» «Ну.. сделать круг и вернуться?.. У меня приказ Политуправления – проследить ситуацию как можно дальше до Ясиноватой». (Что я несу?..). Ещё одна короткая пауза. «Садитесь». (Сегодня – мой день!) Я обхожу машину и сажусь на заднее сиденье. Мы проскакиваем мост и сразу же сворачиваем вправо. Здесь «водитель» сбавляет скорость, и мы движемся по пустой дороге. Оба моих спутника на ходу снимают с себя цивильные белые рубашки. Ну, да, жарко… Ан нет, не в этом дело – они натягивают на себя камуфляжные майки. Обычно, по моим наблюдениям, люди, попадающие в сектор действия предполагаемого снайпера, наоборот, избавляются как можно скорее от всего, что может хоть как-то указывать на их принадлежность к ополчению и натягивают на себя всякие нейтральные, по возможности, яркие, рубашки. Эти же, как будто специально вызывают снайпера «на себя». …Ствол АК «пассажира» выставлен в окно, правая рука «водителя» тоже лежит на автомате. «А ваш?.. » удивлённо спрашивает меня «водитель». «У него «ПээМ», – не оборачиваясь на меня, отвечает «пассажир». «Смотрите внимательно справа и сзади», – добавляет он, обращаясь ко мне. Они оба внимательно высматривают что-то на асфальте и в кустарнике, тянущемся по правой стороне дороги. «Вот! – вдруг произносит «пассажир». – Они здесь остановились…». На дороге, и впрямь, отчётливо виден след развернувшейся самоходки. «Пассажир» внимательно осматривает заросли на обочине…» Вон там... – показывает он «водителю». – Проход заделан. Они прошли здесь». Кажется, мы (каков я? – «мы»…) нашли то, что искали. Но, вместо ожидаемого поворота назад, машина набирает скорость, и очень быстро я понимаю, что вот сейчас-то и начинается тот «круг», о котором они говорили по телефону. Мы летим по «укровской» территории, ветер свистит в ушах, деревья, рекламные щиты, столбы высоковольтной линии, какие-то вышки – всё пролетает перед глазами, сливаясь в одну сплошную зелёную полосу. «Что ж это за дорога такая, на которой нет их блокпостов?..» – мелькает у меня в голове и, тут же, я вижу выезжающий из-за какого-то деревянного строения то ли танк, то ли БТР, исчезнувший из поля зрения раньше, чем я успеваю определить что же именно это было… «ДОНЕЦЬК» – вижу я появившиеся впереди крупные буквы, и вдруг остро ощущаю, как нежность и любовь к этим буквам, к этому названию, и к этому городу переполняют меня… Да, уж! – вряд ли я когда-нибудь так сильно хотел вернуться в какой-либо город, как сейчас в «Донецьк».
 
…В самый последний момент, вместо того, чтобы взлететь на мост и скрыться за спасительными баррикадами так неосторожно покинутого мной блокпоста, машина виляет влево, и мы оказываемся на какой-то промежуточной дороге, перекрытой «ежами», нас тут ждут, мы выходим из машины; обвешанные военным снаряжением люди жмут нам руки, обнимают, –  они рады за нас, что ж, это понятно, есть чему радоваться… Краем глаза я отмечаю, стоящую на обочине, тёмную пустую «хонду» с открытым кузовом, со странным номерным знаком и с «бронью», притороченной к передней двери… На какое-то мгновение что-то отвлекает меня, а когда я вновь замечаю «хонду», то в ней уже кто-то сидит… Подойдя ближе, я вижу, что два сидящих в ней человека – это мои недавние спутники. Никого ни о чём не спрашивая, я обхожу «хонду», открываю заднюю дверь и усаживаюсь. Никто на меня не реагирует. В кузов за моей спиной летит на пол матрас, на который тут же укладывается боец в тельняшке с пулемётом. По деловитым приготовлениям, по молчаливой сосредоточенности моих новых «друзей», я начинаю понимать, что наша предыду­щая поездка – это что-то, вроде «малого круга», а настоящий – «большой» круг – ещё впереди… Так и оказалось.
 
Пытаться делать какие-либо снимки было бессмысленно. Ощущения – те же, что и в «малом» круге», только – в кубе. Танка на этот раз не было, были выстрелы – скорее всего, снайперские (обошлось без потерь), был упавший на «укровской» территории, их же, сбитый ополченцами, самолёт, но подъезжать к нему близко мы не стали. Мелькнула мысль: вокруг – так же пусто и безлюдно, как в конце июля – начале августа бывает пусто и безлюдно в Париже…
Я вышел из «хонды» на «родном» путиловском блокпосту, мои загадочные спутники пожали мне руку. «До встречи, – сказал, усмехнувшись, «пассажир». – Привет Политотделу». И они исчезли в никуда…
 
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /