К сожалению, нет ни желания по-настоящему осознать, что это неизбежно. А ведь такое осознание требует и настоящего переживания, и настоящей целостности, и настоящей глубины мысли, и волевого начала. Потому что просто осознать это – это значит упасть в обморок, начать кататься в истериках и т.д. Так вот, нужно же это волевым образом осознать. Так, чтобы сразу же после того, как ты это осознал, начать действовать для того, чтобы накопить силы для адекватного ответа на этот неизбежный вызов. Та вот, нет такого осознания, нет его и в помине, и нет настоящей волевой готовности работать на то, чтобы пришедшая к нам с Юго-Востока сюда в Россию беда не была окончательным уничтожением России и человечества. Чтобы тут, на этих рубежах бой был беспощадный и победительный.

Что мешает подобному осознанию? Очень многое. Мешает то, что Россия вообще и её элита в особенности тонут в гедонистско-потребительском болоте, стремятся любой ценой продлить существующую расслабуху, держатся за те константы и возможности жизни, которые неминуемо будут отняты врагом под хныкание населения. Так вот, надо не дождаться того, когда враг это отнимет, а население будет хныкать, а заблаговременно переходить на другой формат жизни и на другую логику построения элиты. Если этого не сделать, Россия погибнет, причём в достаточно короткие исторические сроки – за несколько лет. Такова моя оценка. Существует и другая оценка, согласно которой Россия может продолжать существовать в этом состоянии, с этой элитой, с этим образом жизни и одновременно завоёвывать новые территории, восстанавливать геополитическое и иное величие и т.д. Очень скоро станет ясно, что такая возможность усидеть на двух стульях: на стуле нынешнего потребительского гедонистического расслабленного шикующего или просто вяло угасающей потребительской неги существования и на стуле великодержавия невозможно. Это станет ясно очень быстро, возможно, в считанные месяцы, а возможно, и в считанные дни. Станет ясно и другое, что даже отказавшись от того, что приобретено за последние месяцы (а отказаться от этого невозможно), всё равно столкнёшься с необходимостью либо менять формат жизни и элитную матрицу, либо гибнуть, потому что враг будет это навязывать. Враг никогда не простит Крым. Достаточно одного Крыма, чтобы враг добивал Россию до конца. Крым – это не мелочь, это полная переигровка существующей геополитики. На это не согласятся, это не простят, за это будут беспощадно, холодно мстить. Значит, всё равно, рано или поздно придётся менять и формат жизни, и элитную матрицу, и многое другое. Праздник гедонизма, потребительства и всего остального, длившийся более двадцати лет, подходит к концу. И не надо говорить, что без огромных интеллектуальных, волевых, эмоциональных и иных усилий мощных групп российского общества этот праздник может быть кончен сам собой. Не только олигархат и средний класс держатся за эту гедонистическую расслабуху. Всё население пока что за неё держится. И на новые рельсы оно само не перейдёт, его на эти новые рельсы надо переводить. Это всё равно придётся делать. И это можно делать в разных стартовых условиях. В сегодняшних, когда присоединение Крыма воспринимается как огромный триумф, за которым могут и должны следовать другие шаги, и в тех, которые наступят вскоре. Когда легко завоёванное восхищение Крымской победой будет уничтожено негодованиями по поводу того, что на Юго-Востоке Россия ведёт себя неадекватно. Ещё десять, двадцать, тридцать таких показов, абсолютно, между прочим, правдивых, как в виде съёмки преступлений нацистской киевской хунты. Совершённых в Луганске, и восторг крымской победы сменится негодованием по поводу того, что Юго-Восток брошен на растерзание адских бандеровских псов, творящих нечто неслыханное.

Я прекрасно понимаю, что актуальная политическая элита сделает всё возможное для того, чтобы не вмешаться напрямую государственным образом, давая отпор бандеровским бесчинствам на Юго-Востоке. Что она, как она любит говорить, не хочет попасть в эту ловушку. И это действительно ловушка, коль скоро речь идёт о сохранении существующего образа жизни в России и сохранении существующей элиты. Но я прекрасно понимаю другое, что и Запад, и иступлённо русофобческие группы украинских нацистов, которые Запад натравливает на Россию, хотят, чтобы Россия оказалась перед простым элементарным выбором: либо она должна будет сдать всё на Юго-Востоке, и будет показана как именно подло, низко, жалко она это сдаёт, либо Россия попадёт в ловушку под названием «прямое государственное вмешательство». И тогда очень велика вероятность того, что попав в эту ловушку, Россия, тем не менее, продолжить длить нынешнее элитное существование, нынешнее гедонистическое потребительское существование широких слоёв населения, и, оказавшись на этих рельсах, в поезде холодной войны, Россия упадёт в пропасть. После чего начнётся адская расправа и в Крыму, и на Юго-Востоке, и в России, да и по отношении ко всему человечеству.

Конечно, с точки зрения всего того, во что верю я, что я люблю и ценю, с точки зрения всего того, во что верят и что любят широкие слои российского населения, действовать надо немедленно и в логике прямого государственного вмешательства. Но желание элиты избавиться от необходимости самотрансформации и опасения элиты по поводу того, что население не примет другой формат жизни, тот, который нужен для победы в холодной войне, может воспрепятствовать такому прямому государственному вмешательству. При этом элита должна осознавать, что если она вместо такого прямого государственного вмешательства выберет логику бездействия, то будут уничтожены все репутационные завоевания последних месяцев и что так же легко, как рейтинги соответствующие взлетели под небеса, эти рейтинги рухнут в пропасть, а после этого Запад начнёт всё равно добивать эту элиту. причём, совершенно ясно, что яростная ненависть Запада сосредоточена, в сущности, на одной фигуре президента России – Владимире Владимировиче Путине. Всячески поддерживая прямое государственное вмешательство хотя бы потому, что альтернативы ему в виде невмешательства нет, я понимаю эту логику актуальной элиты. Не желающей попадать в ловушку холодной войны и пытающейся любой ценой в эту ловушку не попасть, даже рискуя тем, что купить якобы непопадание в эту ловушку ценой недопустимых репутационных потерь. Таких репутационных потерь, которые обернутся просто крахом легитимности существующей власти. При этом этот крах легитимности произойдёт по отношению ко всему, что связано с патриотическими группами, которые, между прочим, худо-бедно отражают мнение большинства населения. Но этот крах легитимности уже произошёл по отношению к так называемым вестернизированным, либеральным, прозападным и прочим группам, по отношению к этому меньшинству, которое ненавидит Путина: а) потому что он начал геополитическое возрождение России, и б) потому что, начав это возрождение, он принёс прозападной российской элите некий ущерб на Западе, а она только там и хочет процветать, и в) потому что она Путина ненавидит по-настоящему. Она может скрывать это под любыми масками, но ненавидит. Значит окажется, что патриотические группы потеряны в результате невмешательства, а либеральные группы потеряны уже. И сколько бы они не аплодировали невмешательству, они будут просто добиваться того, чтобы патриотические группы отвернулись, а после этого они сами же начнут добивать Путина, который в результате невмешательства лишится полностью широчайшей нынешней народной поддержки. Причём лишится её так же стремительно, как она сейчас оказалась завоёвана. На Юго-Востоке идёт неравная чудовищная гражданская война со всеми признаками сгона населения с земель, репрессий против мирного населения, тактики террора, тактики выжженной земли и, в конечном счёте, тактики геноцида или, если можно так сказать, стратегии ползучего геноцида. В условиях такой войны достоверная информация происходящего – это драгоценность, очень трудно добываемая из реальности. Много слухов – это естественно всегда так, даже когда имеет место обычная война, а уж если это гражданская война, то тем более. Красный Лиман пал, Красный Лиман не пал, такой масштаб потерь, другой масштаб потерь… Но сквозь все эти неоднозначности просматривается ужасная картина – картина чудовищных нацистских преступлений. Когда-то на первой фазе всех этих майдановских развлечений у какого–то человека с запада Украины спрашивали: «Это что, это гражданская война?». Он говорит: «Да не, не тот менталитет». Ничего, менталитет вроде бы не самый жёсткий, а преступления творятся чудовищные. Выбран стиль расчеловечивания Юго-Востока, а расчеловечивание само по себе осуществляется не без того, чтобы затем не ликвидировать или не порабощать глубочайшим способом расчеловеченный антропологический материал. Ясно, к чему это клонится. Помимо прочего это породит колоссальную волну беженцев, что тоже создаст опаснейшую невыносимую ситуацию для российского государства в его нынешнем состоянии. Беженцев надо будет каким-то способом обустраивать. Я имею ввиду миллионы этих беженцев. Хунта хочет этого. Она хочет пустой земли, и она имеет в своих руках весь арсенал средств, чтобы этого добиться. Беженцы породят совершенно новую ситуацию в стране.

Так в чём же выход?

Я имею ввиду не некий выход, который мне лично или кому-то ещё представляется идеальным, а тот выход, который не даст обнулить нынешние завоевания в сфере пробуждающейся веры народа в том, что он действительно перешёл из состояния порабощённого народа в состояние народа освобождающегося и восстанавливающего своё геополитическое величие или свою геополитическую самость, а вместе с ней и все другие виды самостоятельности. Где же то реальное решение, которое, с одной стороны, не приведёт к такому катастрофическому обнулению бесценных завоеваний последних месяцев, а с другой стороны – не встретит беспощадного, консолидированного, категорического сопротивления со стороны той элиты, которая руководствуется в своём поведении фразами «Человека из подполья» из одноименного произведения Ф.М. Достоевского «Записки из подполья». Человек говорит так: «Свету ли провалиться, или мне чаю не пить», так вот я скажу, что «чтобы свету провалиться, а мне чтоб чай всегда пить». Вот элита наша гедонистическая, прозападная элита – она, конечно, считает, что Юго-Востоку провалиться, а ей вино «Петрусь» всегда пить и по западным курортам всегда гулять. Где то решение конкретно, которое прекратит начатый нацистской хунтой геноцид и вместе с тем окажется хоть сколько-нибудь созвучно нынешним умонастроениям в элите, которые переломить в те считанные недели, а то и дни, которые у нас остались невозможно.

Единственным таким решением сейчас является резкое усиление российской добровольческой активности, гражданской активности по оказанию помощи Юго-Востоку и Крыму.

Речь идёт на этом этапе не об одной лишь гуманитарной помощи, не об информационной и прочей помощи, речь идёт о той помощи нашего гражданского общества, которая приведёт к остановке нынешних процессов, к отбрасыванию приступной нацистской киевской хунты с территории Юго-Востока, к перелому ситуации на всей Украине. Такая добровольческая помощь может быть оказана, и она ни коим образом не является государственным вмешательством России в процессы, происходящие на Украине. Повторяю, по мне так – это прямое государственное вмешательство вполне оправдано и может быть наиболее эффективно, и в каком-то смысле безиздержечно, но вопрос здесь не в моей оценке, а в реальном раскладе политических сил. Единственный компромиссный вариант, который позволяет учесть этот реальный расклад и одновременно не породить юго-восточной катастрофы, репутационной катастрофы внутри России, полного разочарования тем, чем только что в невероятной степени очаровывались – «Ура, мы взяли Крым!», «Боже мой, почему мы не помогаем Юго-Востоку?!», не породит беженцев в невероятном количестве – это резкий рост ополченческого движения. Качественный рост этого движения – ускоренный, и в историческом смысле слова, почти мгновенный. Но этот рост сколь бы он ни был дистанцирован от собственно государственной машины, не может осуществляться вне какого-то диалога с государством, потому что в противном случае на Юго-Восток будут прибывать малые группы более или менее растерянные и прекрасно понимающие, что легитимность их действий и законность их действий не просто равны нулю, а равны минус бесконечности. Потому что всегда на новом этапе им можно выставить одно обвинение – в том, что речь идёт о формировании незаконных вооружённых групп, непонятно какими методами вооружаемых и непонятно с какой мерой законности передвигаемых с одной территории на другую. Американцы уже нашли своё решение этого вопроса. Они создали частные армии, создали их давно и используют частные армии в том конфликте, который разворачивается на Юго-Востоке. Я знаю, что в недрах российской власти, российской бюрократии, российского высшего политического класса давно уже ходят разговоры о том, что подобные частные армии необходимы. Пришла пора, как мне представляется, переходить от разговоров к действию. Я ответственно заявляю о том, что движение «Суть времени» готово к активнейшей, массированной, гражданской, ополченческой помощи юго-востоку Украины, коль скоро эта помощь будет введена в новые правовые рамки, и нам будет позволено оказывать эту помощь широко, открыто на законной основе, не втягивая при этом в юго-восточный конфликт само российской государство, или точнее интегрируя его в конфликт не больше, чем действия американских частных армий интегрирует в это конфликт США.

Я был бы счастлив, если бы не движение «Суть времени», а другие движения или совместные действия ряда движений привели бы к необходимому для победы резкому качественному росту ополченческого российского движения в поддержку Юго-Востока.

В любом случае идёт речь об инициативах отдельных общественных движений и об инициативах союзов этих движений, имеющих единую патриотическую платформу. Необходимо, по крайней мере, заявить о том, что это, во-первых, возможно и, во-вторых, является тем самым срединным путём между разочаровывающем всех невмешательством и прямым государственным вмешательством, который, в каком-то смысле, порождает компромисс между  действующей элитой, не желающей холодной войны и российским обществом, которое категорически не желает быть пассивным наблюдателем нацистских бесчинств на юго-востоке Украины.

Сознавая насколько сложен и противоречив данный срединный путь, я считаю своим прямым гражданским и интеллектуальным долгом этот путь чётко, внятно и на волевом уровне обозначить. То есть не просто порассуждать, а заявить о готовности идти этим путём и в каком-то смысле об оптимальности этого пути существующей ситуации. Мы оказываем и сейчас поддержку Юго-Востоку всеми способами, и те, кто непредвзято за этим наблюдают, знают, что речь идёт именно обо всех способах. Для того, чтобы резко нарастить поддержку, мы нуждаемся в иной законодательной базе, отвечающей мировой практике. Без этой базы все наши усилия по оказанию поддержки Юго-Востоку будут носить гомеопатический характер, мы не сможет резко нарастить эти усилия, нарастить их в той степени, в которой враг наращивает преступное давление на Юго-Восток.

Обращаюсь ко всем, кто так же, как и я воспринимает вызов бандеровцев, уничтожающих Юго-Восток, как вызов, брошенный тебе лично, ко всем, кто так же, как и я и мои соратники, готовы ответить на это вызов, понимая, что отсутствие ответа породит продлённую катастрофу в России, что отвечать придётся всё равно потом на территории России и в гораздо худших условиях.

Обращаюсь ко всем и предлагаю преступить к обсуждению этой возможности, преступить к консолидированному, доказательному разговору с действующей элитой о том, что эта возможность является наиболее мягкой из тех, которые не ведут к полной имиджевой, а значит и политической катастрофе.

Ещё раз от имени всех своих соратников выражаю своё восхищение мужеству Юго-Востока и понимаю, что сейчас идёт не о выражении своего восхищения, а о какой-то поддержке действием, причём, ещё раз говорю не микроскопической, не гомеопатической поддержке, а поддержке, достаточно развёрнутой и эффективной. Другого сценария такой поддержки я не вижу, за исключением, конечно, повторяю в третий раз сценария прямого государственного вмешательства, который был бы оптимален, но который слишком существенно отличается от того, в чём видит благо действующая политическая элита вообще и, прежде всего, её прозападная достаточно мощная часть. С учётом этих обстоятельств мы можем идти всерьёз только путём компромисса с действующей элитой и формула этого компромисса проста: отсутствие прямого государственного вмешательства при резком росте ополченческой поддержки и разворачиваемой на новой законодательной базе.

Убеждён, что это можно сделать это достаточно быстро, и убеждён, что при консолидированных усилиях всех тех, кто так же, как и я переживает остро происходящее, можем доказать, что этот вариант является оптимальным.