Также российский лидер выскажется о текущей ситуации в мировой политике и экономике. Путин сформулирует некоторые идеи по глобальному управлению, которое построено на принципах взаимоуважения и равенства, передает телеканал «360».

«Ведомости» сообщают, что «Политбюро 2.0» – неформальная структура принятия решений, сложившаяся вокруг Владимира Путина, – в 2018–2019 гг. продолжало функционировать как самый влиятельный политический институт. Об этом говорится в публикуемом в среду докладе «Политбюро 2.0 и антиистеблишментная волна» компании «Минченко консалтинг» политолога Евгения Минченко.

В политбюро входят люди ближнего круга Путина, имеющие возможность аккумулировать значительные ресурсы, распоряжаться ими и создавать собственные сети влияния, причем их формальные позиции в государстве «важны, но не являются определяющими при оценке политического влияния», подчеркивают авторы доклада.
За два года в политбюро произошли изменения, пишет газета. Главными из них авторы называют вхождение в его состав секретаря Совета безопасности Николая Патрушева, переход в статус кандидата в члены политбюро председателя Госдумы Вячеслава Володина и общее сокращение числа кандидатов.

Усиление Совбеза – следствие дальнейшего ухудшения отношений с Западом, которое подталкивает власти к выбору мобилизационного сценария: в результате Патрушев, «с одной стороны, стал ключевым переговорщиком на американском направлении, с другой – значимо усилил свое влияние на экономические процессы», отмечается в докладе.

Вылет из «высшей лиги» бывшего кремлевского куратора внутренней политики Володина объясняется снижением его влияния на партсистему и уходом ряда близких ему губернаторов. А секвестр списка кандидатов в члены политбюро связан в первую очередь с «системной деградацией влияния крупного частного бизнеса», отмечают эксперты.

Очевидно, что число рычагов влияния у Володина снизилось, поясняет соавтор доклада Евгений Минченко: «Даже после ухода из Кремля он сохранял влияние на ОНФ и партии, в первую очередь на «Единую Россию», была большая сеть в регионах, которая на него ориентировалась. Сегодня по всем этим направлениям возможности значительно снизились».

Совбез же начинает играть роль резервного пункта управления, добавляет эксперт: «Поскольку безопасность в рамках секьюритизации сознания элиты выходит на первый план, растет и значение Совбеза: он влияет на принятие нормативных актов и стал достаточно серьезным игроком».

Предшествующая транзиту 2024 г. перегруппировка внутри элит еще не завершена и можно ожидать значимых кадровых перестановок в ближайшее время, в первую очередь в корпоративном секторе, полагают эксперты. Одновременно растет и конкуренция внутри «Политбюро 2.0», хотя выяснение отношений пока искусственно удерживается за рамками публичной политики. Основными методами конкуренции становятся кадровый лоббизм, информационные войны и силовое давление, причем число игроков, имеющих иммунитет от силового преследования, стремительно сокращается.

Серьезной проблемой становится докатившаяся до России антиистеблишментная волна и оформившийся в обществе устойчивый запрос на политиков нового типа. Именно антиистеблишментные настроения станут ключевым вызовом для элиты, прогнозируют эксперты, поскольку привычные методы противодействия (антиноменклатурная риторика, громкие отставки и привлечение новых кадров, антикоррупционная кампания) уже «близки к исчерпанию своей эффективности».

Есть ощущение, что политбюро вряд ли просуществует до 2024 г., говорит Минченко: «Должны произойти какие-то толчки, из-за которых эта модель даст трещину. Это может быть резкое ухудшение внешней конъюнктуры, или ситуация, когда конкуренция внутри политбюро начнет переходить конвенциональные рамки, или просто физическое выбывание его членов – никто же не молодеет».

У модели «Политбюро 2.0» есть сложности с адаптацией к периоду транзита власти, считает советник Володина, руководитель Фонда ИСЭПИ Дмитрий Бадовский: «Модель строится в основе своей на оценке типов и объема ресурсов, которыми обладают представители правящей элиты, – от близости к Путину, административного статуса и внешнеполитического влияния до финансового, медийного, регионального ресурсов и т. д. Но в новом докладе оценка ресурсов не приводится, что как раз и отражает нестабильность объяснительной модели при переходе системы управления в новый этап функционирования».

Нужно провести переоценку ресурсов, понять, значимость каких из них будет расти, а каких – снижаться в преддверии 2024 г., поясняет эксперт: «Есть разные варианты развития событий, но практически при всех будет возрастать значимость институтов власти и административных рангов как каркаса системы, а также силового и внешнего ресурсов влияния. Модель же политбюро в первую очередь описывает корпоративистские практики управления».

Поэтому, например, введение в политбюро Патрушева с точки зрения политических трендов логично, но если роль Совбеза как ключевого института выработки и согласования решений растет, то непонятно, почему из 11 его постоянных членов только трое включены в политбюро, а большинство – семь человек – отнесены лишь к кандидатам, говорит Бадовский.

Такие рейтинги основаны на критериях, которые задают сами их авторы и о которых поэтому трудно судить, отмечает эксперт Московского центра Карнеги Андрей Колесников: «Это все-таки немного забава, потому что главный вопрос – кто принимает решения и кто присутствует при их принятии. Политбюро – это комната, где есть некоторое количество людей, которые, например, принимали решение по пенсионной реформе? Кто был в комнате, когда брали Крым или решили вводить войска в Сирию? У нас ситуативное политбюро по разным вопросам, в этом и особенность нашей политической системы».

С выводом из политбюро Володина эксперт тоже не согласен: «Поскольку он член Совбеза, пусть это и формальная индикация, это все-таки означает, что он все еще допущен к принятию решений. Тем более что Володин надувает свою харизму всеми возможными способами, и это очень заметно». А Патрушев «всегда в политбюро был и будет», считает Колесников: «Не в интересах Путина расшатывать сложившийся баланс элит. Он заинтересован в сохранении в системе базовых персонажей, но только своих. Они и будут в сердце системы как минимум до конца этого срока».

РБК пишет, что ЦИК России опубликовала финансовые отчеты российских политических партий за 2018 год. Парламентская оппозиция установила новый исторический рекорд зависимости от федерального бюджета — поступления из него составили 4,56 млрд руб., или около 90% партийных бюджетов.

По закону «О политических партиях» ежегодную поддержку от федерального бюджета получают партии, набравшие более 3% голосов избирателей на предыдущих выборах в Госдуму (для прохождения в палату им необходимо преодолеть барьер 5% голосов). До 2006 года финансирование партий составляло от 1 до 3,6 руб. за голос, с января 2006 года — 5 руб. за голос, и эта сумма стала фиксированной. С 2009 года ставка поднялась до 20 руб. за голос, с 2012-го — до 50 руб. В 2015 году сумма выросла до 110 руб., а в 2016-м — до 152 руб. за голос.

Партии, чей кандидат набрал 3% голосов и более на президентских выборах, в течение года со дня объявления результатов также получают единоразовую выплату. С выборов 2012 года она составляет 20 руб. за голос.

В 2016 году в одномандатных округах оппозиционные партии в большинстве своем проиграли «Единой России». Если в шестом созыве у единороссов было 238 депутатов из 450, то с появлением одномандатников в седьмом созыве — уже 342. Сокращение фракций привело к оттоку партийных спонсоров. В 2016 году госфинансирование потеряла единственная непарламентская партия, получавшая его, — «Яблоко», которая набрала менее 3% на федеральных выборах.

Сведения о доходах и расходах в ЦИК поступили от 60 из 61 российской партии. В пресс-службе Центризбиркома уточнили, что Партия родителей будущего отчиталась о доходах с опозданием, а «Альянс зеленых» вообще не предоставил отчет. В комментарии РБК председатель «Альянса зеленых» Александр Закондырин объяснил отсутствие отчета технической ошибкой. По его словам, оба счета партии недоступны, поэтому «Альянсу» не удалось в срок получить нужные выписки.

Поддержку от федерального бюджета получают четыре парламентские партии — «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия». В прошлом году партия власти увеличила доходы на треть по сравнению с 2017 годом. За прошлый год она заработала 7,2 млрд руб., годом ранее — 5,4 млрд. Зависимость от госбюджета партии удалось снизить: она составила 60% по сравнению с 80% в 2017 (тогда господдержка достигла рекордного максимума за 13 лет). Ранее от бюджета «Единая Россия» получала от 1 до 80% дохода.

Снижение доли господдержки партии власти связано с тем, что ее финансируют госкомпании и окологосударственные учреждения, считает политолог Александр Пожалов. Также «Единая Россия» регулярно получает средства от своих региональных фондов поддержки.

Господдержка других парламентских партий осталась на таком же высоком уровне, как и год назад. У КПРФ зависимость от бюджета составила 89%. Коммунисты заработали 2,6 млрд руб., из них 2,3 млрд — деньги госбюджета. Для сравнения: в 2011 году зависимость КПРФ от бюджетных поступлений составляла 19%. Господдержка третьей парламентской партии, ЛДПР, также не сократилась: 97% своих доходов она получила из средств бюджета (1,7 млрд руб.), как и годом ранее. В 2011 году ее зависимость от бюджета составляла всего 16%.

По сравнению с прошлым годом увеличилась господдержка справедливороссов. Она составила 80% от общей суммы, заработанной партией за год (всего партия получила 618 млн руб.). Это не рекорд: в 2014 и 2015 годах господдержка «Справедливой России» составляла 84 и 86% соответственно.

Источник
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /